Chapter 26

  Агриппа сказал Павлу: позволяется тебе говорить за себя. Тогда Павел, простерши руку, стал говорить в свою защиту: 

  царь Агриппа! почитаю себя счастливым, что сегодня могу защищаться перед тобою во всем, в чем обвиняют меня Иудеи, 

  тем более, что ты знаешь все обычаи и спорные мнения Иудеев. Посему прошу тебя выслушать меня великодушно. 

  Жизнь мою от юности [моей], которую сначала проводил я среди народа моего в Иерусалиме, знают все Иудеи; 

  они издавна знают обо мне, если захотят свидетельствовать, что я жил фарисеем по строжайшему в нашем вероисповедании учению. 

  И ныне я стою перед судом за надежду на обетование, данное от Бога нашим отцам, 

  которого исполнение надеются увидеть наши двенадцать колен, усердно служа [Богу] день и ночь. За сию-то надежду, царь Агриппа, обвиняют меня Иудеи. 

  Что же? Неужели вы невероятным почитаете, что Бог воскрешает мертвых? 

  Правда, и я думал, что мне должно много действовать против имени Иисуса Назорея. 

  Это я и делал в Иерусалиме: получив власть от первосвященников, я многих святых заключал в темницы, и, когда убивали их, я подавал на то голос; 

  и по всем синагогам я многократно мучил их и принуждал хулить [Иисуса] и, в чрезмерной против них ярости, преследовал даже и в чужих городах. 

  Для сего, идя в Дамаск со властью и поручением от первосвященников, 

  среди дня на дороге я увидел, государь, с неба свет, превосходящий солнечное сияние, осиявший меня и шедших со мною. 

  Все мы упали на землю, и я услышал голос, говоривший мне на еврейском языке: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Трудно тебе идти против рожна. 

  Я сказал: кто Ты, Господи? Он сказал: 'Я Иисус, Которого ты гонишь. 

  Но встань и стань на ноги твои; ибо Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе, 

  избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя 

  открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освященными'. 

  Поэтому, царь Агриппа, я не воспротивился небесному видению, 

  но сперва жителям Дамаска и Иерусалима, потом всей земле Иудейской и язычникам проповедывал, чтобы они покаялись и обратились к Богу, делая дела, достойные покаяния. 

  За это схватили меня Иудеи в храме и покушались растерзать. 

  Но, получив помощь от Бога, я до сего дня стою, свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме того, о чем пророки и Моисей говорили, что это будет, 

  [то есть] что Христос имел пострадать и, восстав первый из мертвых, возвестить свет народу (Иудейскому) и язычникам. 

  Когда он так защищался, Фест громким голосом сказал: безумствуешь ты, Павел! большая ученость доводит тебя до сумасшествия. 

  Нет, достопочтенный Фест, сказал он, я не безумствую, но говорю слова истины и здравого смысла. 

  Ибо знает об этом царь, перед которым и говорю смело. Я отнюдь не верю, чтобы от него было что-нибудь из сего скрыто; ибо это не в углу происходило. 

  Веришь ли, царь Агриппа, пророкам? Знаю, что веришь. 

  Агриппа сказал Павлу: ты немного не убеждаешь меня сделаться Христианином. 

  Павел сказал: молил бы я Бога, чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались такими, как я, кроме этих уз. 

  Когда он сказал это, царь и правитель, Вереника и сидевшие с ними встали; 

  и, отойдя в сторону, говорили между собою, что этот человек ничего, достойного смерти или уз, не делает. 

  И сказал Агриппа Фесту: можно было бы освободить этого человека, если бы он не потребовал суда у кесаря. Посему и решился правитель послать его к кесарю.